Сергей Голубицкий в «Компьютерре» разразился прекрасным:

Так уж случилось, что судьба предоставила мне неожиданный шанс разгадать загадку, над которой я бился последние пятнадцать лет (с тех пор, как по внутренним часам состарился), а человечество — наверное, и все пятнадцать тысяч лет. Антонелло сегодня мне даже напомнил о знаменитых вавилонских глиняных черепках, на которых запечатлена ламентация на тему мизерности поколения младого и незнакомого. Подобные ламентации существуют, похоже, столько же, сколько и сам род человеческий, и во все времена и эпохи сводятся к общему месту: «Господи, ну что за уроды, эта молодежь! Вот мы были… вот в наше время…» ну и так далее со всеми знакомыми остановками.

Поразительным образом брюзжать начинают абсолютно все без исключения. Просто для одних временной порог самоотмежевания от молодости срабатывает в тридцать лет, у других — в сорок, у третьих в семьдесят, четвертые предпочитают хорохориться и молодиться на публике до гробовой доски, не отказывая себе при этом в удовольствии брюзжать втихаря и в одиночестве.

Старым пердуном я себя ощутил лет в тридцать пять. Именно тогда, по памяти, меня начала раздражать молодая публика априорно, то есть ещё до того, как демонстрировала какую-нибудь глупость. Априорность, впрочем, мало что значила: какой бы поступок молодая публика ни совершала, он однозначно получал от меня если не вердикт неодобрения, то по меньшей мере ироническую улыбку…

Самое, однако, неприятное в старом пердунстве — его иррациональность. Негативная оценка молодежи налицо, а толковое обоснование её ускользает. То есть я чувствую, что мне всё не нравится, а почему не нравится — сформулировать не могу.

В этом, собственно, и заключена загадка старого пердунства: единственное, что прибывает с годами, — это опыт. Все остальное истощается — начиная с памяти и заканчивая половой потенцией. В молодости же есть всё, чего нет в старости, кроме одного — опыта. Без опыта же, увы и ах, никакие практические дела не получаются, ничего по жизни не срастается, а конфуз становится логичным продолжением неадекватной самоуверенности, подкреплённой лишь теоретическими знаниями.

Подобное отсутствие опыта, усиленное энергией крикливого самовыражения, и раздражает нас, старых пердунов, в молодом поколении. И ничего тут не попишешь и не поделаешь. Единственная надежда — на здравый смысл и адекватность самого старого пердуна: если он ещё не впал окончательно в маразм, то просто обязан вспомнить, что сам когда-то был точно таким же. А потому — не фиг брюзжать на объективное колесо времени!