Почти пропустил блестящую литературоведческую статью Олега Игоревича:
Но среднему автору до той живаги было и будет — до Луны пешком. При взгляде на типичный нынешний роман, думаешь: ну ведь ничто кроме извечного «мы ленивы и нелюбопытны» не мешает читателю поднапрячься да прочесть страницу-другую вслух. И ужаснуться тому, как уныло скрипят песком на зубах строки. С каким неуважением к русскому языку и конкретно к тебе, любимому, дорогому нашему читателю (ах, как благодарил тебя автор, рассыпаясь в дифирамбах на сайте самиздата!) это сделано.
И если, допустим, в девятнадцатом веке корявость и невычитанность прозы худо-бедно объяснялась хотя бы отчасти тем, что литературная индустрия только вставала на ноги, то в двадцать первом беда другая. Увы, хорошо отработанная за полтораста лет технологическая цепочка безнадежно порвана в нескольких местах.
Нынешний роман в принципе не «вылёживается» (а ведь рукопись надо выдержать в столе хотя бы полгода); редактируется в лучшем случае самим автором, которому, увы, наступило на ухо крупное млекопитающее семейства медвежьих; и, что самое страшное, мы ударились в такую махровую ересь как «бета-тестинг» на читателях, чего делать нельзя вообще — не должен читатель видеть черновик ни при каком раскладе. Но весь самиздат и жив-то, собственно, монетизацией «проды», являющей собой, как правило, непростительно грязный черновой материал. На этом писательском навозе самиздат расцвел.
И цветет теперь, и пахнет.
В общем и целом современная русская проза, что откровенно коммерческая, что с претензиями, существует точно как ее припечатал Ленин сто двадцать лет назад — исходя из «старинного полуобломовского, полуторгашеского российского принципа: писатель пописывает, читатель почитывает».
И не потому что писатель такая ленивая тварь (хотя куда без этого, взгляните вон на меня), а просто, как метко сказано Лениным в той же статье, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Общество переехало в интернет — и само не заметило, как интернет навязал ему абсолютно перверсивную модель потребления текстов, а общество ничтоже сумняшеся навязало этот квир своим писателям.
И те вываливают на публику черновики, наструяченные, в лучшем случае, чистым беспримесным канцеляритом. А публика — хавает и восхищается.

Обязательна к прочтению целиком!