Яндекс.Метрика

Сергей Лавров. Избранное


ПОСОЛЬСКИЙ ПРИКАЗ

Был Посольский приказ, и послы выполняли приказы,
Чтоб удельных князей потеснее с Москвою сплотить.
Дело шло нелегко, создавалась Россия не сразу,
Дипломаты старались ей верой и правдой служить.

И служили стране, ее нерв сквозь себя пропуская,
И учились искусству, как ладить и как торговать,
И учились, как жить, по заслугам других уважая,
И учили других, как Россию всегда уважать.

Пробивали пути, шла за ними Россия по следу,
Расширяя влиянье и множа владенья свои.
И на этой стезе жизнь отдал не один Грибоедов,
Выполняя приказ вдалеке от российской земли.

В поле воин один — так бывает, и это не ново.
Дипломат должен сам дать единственно верный совет.
Должен он, как поэт, находить только верное слово,
Крепко помня при том, что пророков в отечестве нет.

И не ведал никто, путь какой для кого уготован —
Где слетит голова, где настигнет дурная молва,
Но искал дипломат то единственно верное слово,
И не мог отступать — за спиною стояла Москва.

Но пути у страны становились все круче и круче.
У иных вместо слов получалось нытьё и враньё.
Выручали страну Грибоедов, и Пушкин, и Тютчев —
В их словах обретала Россия сознанье своё.

А они от ума много мыкали всякого горя.
Ум от горя не спас, но и горе не стёрло ума.
Горе нам от ума — он всё требует истины в споре,
Но зато для ума не страшны ни сума, ни тюрьма.

Был Посольский приказ, и приказы послы выполняли,
И умеют с тех пор дипломаты страну защищать.
Своим словом они, своим делом стране помогали
И других научили Россию всегда уважать.

2004 г.

* * *
ПОРТРЕТ


У художника за спиною
Я смотрю на сырой портрет,
Вспоминая лицо родное
Нерешительной кисти вслед.

Ты с портрета глаза открыла,
В них печаль, озорство и тишь.
В них всё то, что ты мне простила,
И всё то, что ещё простишь.

Ты всегда была чуть попозже,
Ну, а я всё спешил прожить.
Ты хотела — потуже вожжи,
Я хотел их совсем отпустить.

И поэтому наши кони
Не всегда попадали в лад.
То отстанет один, то обгонит,
Не оглядываясь назад.

Ты всегда была чуть слабее,
Ну, а я — не всегда сильней,
И, когда делал больно себе я,
Тебе было чуть-чуть больней.

Ты всегда была чуть капризней,
Ну, а я — не всегда добрей.
И поэтому чуть с укоризной
На меня глядит твой портрет.

Я всё это внезапно понял
В то мгновенье, когда, устав,
Оторвал художник ладони
От измученного холста.

Ты спросила: «Ну как?». С ответом
Я промедлил, боясь понять.
Ты прости мне, что только с портрета
Ты сумела мне всё сказать.

1980 г.

* * *

ПОРОГИ


Профессий мы своих не выбирали,
Эпоха выбирала их за нас.
Изломом исторической спирали
Определилась наша ипостась.

Одной и той же пенистой закваски,
Ершистых, круто смешанных кровей,
Одни и те же впитывали сказки,
Что пел один и тот же соловей.

Одной рекой сплавляемся до рая —
Всегда так было испокон веков,
Но в той реке проходы выбираем
Из тысячи проток и рукавов.

Вот остров — можно слева, можно справа.
Налево — плёс, пройдём наверняка.
А справа — там порог, зато там слава.
Но вдруг цена ей слишком высока?

Так как же быть — налево иль направо?
Хоть цель одна, но разные пути.
А как дошёл ~ со славой иль без славы —
Забудут все, ведь главное — дойти.

Гудит порог, ломает плот до хруста,
Кипят валы, и страшен водосброс,
Но выбор есть — успеть уйти из русла
На тот манящий, безобидный плёс.

Промедлил — и теченьем подхватило,
Теперь уже не выйти из струи.
Порога неразгаданная сила
Сомнения рассеяла твои.

Порог и ты — ни берега, ни брода,
И выбора уже не изменить.
Порог и ты, — и слава, и свобода,
И та же цель — живому проскочить.

Отечество рукою заскорузлой
Всех к раю направляет чередой.
Но можно этот путь пройти по руслу,
А можно — и стоячею водой.

И все плывут одним маршрутом главным,
И все дойдут, и все мы будем там.
А как дошёл — со славой иль бесславно —
Забудут все. Но не забудешь сам.

1988

* * *

НЕДОПИСАННЫЕ СТИХИ

От недописанных стихов
Мне никуда не деться,
Как от непрошеных волхвов,
От фотографии из детства,

Как от невыигранных битв,
От не свершившегося чуда,
От неуслышанных молитв,
От безнаказанного блуда.

В тех недописанных стихах
Очарованье тайны,
Надежда на свечу впотьмах,
На щедрость завещанья.

Но только сложится сонет,
И будет всё допето —
Как ты поймёшь, что чуда нет,
Что ночь ушла с рассветом.

Боль недописанных стихов —
Последняя опора,
Предчувствие последних слов
Перед последним приговором.

Для недописанных стихов
Не срифмовать измены.
В них правда — чёрная, как кровь,
Когда вскрывают вены,

В них мой последний стыд и страх,
В них мой покой оставлен,
Ведь в недописанных стихах —
Всё то, чем я прославлен.

Как только сложится в сонет
Незавершенность строчек —
Ты всё узнаешь обо мне,
А дальше — как захочешь.

1990 г.

* * *

Может быть, я слегка уже пьяный,
И рука не тверда на струне.
Надо выпить за год Обезьяны
Поскорей, пока память при мне.
Прошлый год на расправу был скорым —
Погибали поэты, певцы,
Президенты, премьеры, вахтеры —
Все подряд отдавали концы.
Не щадил он ни рангов, ни званий —
Все равны, коль ногами вперед.
Говорили, что год обезьяний
Как зловещий в анналы войдет.
Вся страна затаилась с опаской,
Ожидая, что будут опять
Не победы, а крах и фиаско,
Не прогресс, а движение вспять.
В этот год не родился картофель,
Ели брюкву — и то хорошо.
На червонцах поморщился профиль
И разменной монетой пошел.
Хлеба нет — повалило ненастье,
Задолжали мы за рубежом…
Долг огромный, и долг этот красен
Кровью с потом, а не платежом.
Нет просвета — сплошные изъяны,
Обложил непроглядный туман.
Виноваты во всем обезьяны,
Только спрос небольшой с обезьян.
Если логике следовать этой,
То придется смиренно признать:
Обезьяньей была пятилетка…
Только как же столетье назвать?
Ну а мы? Если спросят — нормально.
Жизнь идет, вот и кончился год.
И веселым он был, и печальным —
Как любое движенье вперед.
В среднем поровну слез и улыбок.
Год как год — ничего не отнять.
Разве только чуть больше ошибок
Довелось в этот год совершать.
Почему-то китайским аршином
Стало модно года измерять.
Говорят, новый год — петушиный.
Это что же, опять куковать?
Будем в новом году петушиться,
Будем в песнях пускать петухов.
Может, красный петух порезвится
Всласть над крышами наших домов.
Видно, будет значительно проще
Петухам в этот год кур топтать,
Но при этом, наверное, в ощип
Им придется самим попадать.
Петушиная грудь вся в наградах.
Кукареканья, перья да пух…
Дай-то бог, в этот год кого надо
Клюнет жареный в спину петух.
Ну а мы за родную державу
Постоим, как всегда, не за страх.
Завоюем желанную славу
Мы в лихих петушиных боях.
В общем, будет, видать, не подарком
Этот год. Только нам все равно.
Никаким петухам и цесаркам
Не удастся пустить нас на дно.
Будем жить. Год не может быть лишним.
И признаемся как на духу:
Надо выпить. За нас. С наступившим.
Не забудьте налить петуху.
31 декабря 1980 года

*Лавров Сергей Викторович — Министр иностранных дел РФ

**Воспроизводится по книге «Моя Смоленка: Поэтическая антология» М., Фонд им. М.Ю. Лермонтова, 2010 стр 232-272

Опубликовано: Категория:  Литература, Стихи
Поделиться
об авторе записи
Записей 3304
Комментариев 107
написать автору
чтобы отправить сообщение автору записи.

Предыдущий пост

Само сочетание этих слов кажется несовместимым. Тютчевское «молчи, скрывайся и таи и мысли, и мечты свои» — квинтэссенция дипломатической практики. [...]

Следующий пост

Корень слова «возмущение» — муть. Когда человек возмущается, вся муть, которая есть у него в сердце, в душе, в уме, [...]

Добавить комментарий