Смерть Сэлинджера — прыжок из окна. А вот до чего он додумался и доработался в своем уединении — мы скоро узнаем, поскольку из мемуаров его дочери известно, что к середине семидесятых у него были три законченных романа и два в работе. На некоторых папках с рукописями — авторское распоряжение «Печатать после моей смерти», другие он надеялся доработать либо завещал доработку редакторам.

Я очень уважаю Дмитрия Быкова как блестящего публициста и очень не люблю как одиозного писателя

Но читаем Кирилла Мартыновы и понимаем, что он порой зажигает круче:

Сэлинджер — не скучный классик, годный лишь на то, чтобы украшать переплетом гостиную хороших домов. Несмотря на затворничество, старик все еще был способен на многое, о чем свидетельствует, например, недавний скандал с реактуализацией «Пропасти во ржи» в России усилиями издательства «ЭКСМО».

В 2008 году в этом издательстве вышел «новый перевод» классического текста, главная цель которого состояла в том, чтобы дать Сэлинджеру тряхнуть стариной, и заговорить на языке сегодняшних «крутых» подростков. У переводчика Максима Немцова даже название романа поменяло свой канонический облик. Так родился «Ловец на хлебном поле», текст которого критика единодушно осудила. В сердце нашем Сэлинджер навеки ассоциирован с великой Ритой Райт-Ковалевой и советской школой перевода, которая научила героев изъясняться бодрым пушкинским слогом.