«— Вы получили мое ответное письмо?
— Да, получил, — ответил мой собеседник, — но только три дня назад.
— Как три дня назад? — изумился я. — Мое письмо было послано вам месяц назад!
— Совершенно верно, — усмехнулся Наххас-паша {премьер-министр Египта}, — но вы послали его через Лондон… Ну, а ведь вы знаете Нашат-пашу {египетский посол в Лондоне}…
Наххас-паша не договорил, но по его жестам и выражению лица было ясно, что. он хочет сказать. Затем Наххас-паша хлопнул в ладоши, и из соседней комнаты выбежал его секретарь. Он что-то сказал тому на своем языке, и минуту спустя на столе появилась папка с какими-то документами.
— Вот взгляните, — обратился ко мне Наххас-паша.
Это были шифровки, которыми Лондон и Каир обменивались на протяжении последнего месяца. Все они были на французском языке, так что я мог свободно читать. Я с недоумением взглянул на своего собеседника и спросил:
— Разве ваша шифрованная переписка ведется на французском языке?
— Да, по-французски, — ответил Наххас-паша, — наш собственный язык для этих целей мало приспособлен.
Вот как!.. Я невольно вспомнил, что французский язык был заменен русским во внутренней переписке российского министерства иностранных дел только при Александре III.
Шифровки, показанные мне Наххас-пашой, разрешили загадку, над которой я тщетно ломал голову в Москве. Оказалось, что Нашат-паша, желая насолить своему премьеру, разыграл следующий трюк: А.А.Соболев переслал мое ответное письмо Нашат-паше 27 июля, т.е. сразу же после его получения из Москвы. На следующий день, 28 июля, Нашат-паша отправил в Каир телеграмму с сообщением о получении письма, но вместо того, чтобы передать по телеграфу точный текст письма, он ограничился очень кратким изложением его содержания, присовокупив в конце: «Текст письма следует». Не имея подлинника письма, Наххас-паша считал неудобным ставить вопрос на окончательное решение правительства. А между тем письмо из Лондона «следовало» крайне медленно и попало в руки Наххас-паши только 26 августа, т.е. почти через месяц после его отправки из Москвы.
— Выходит, таким образом, — заметил я, — что Нашат-паша послал вам мое письмо на волах.
— Вот именно, на волах! — расхохотался Наххас-паша.»

Читать дальше

«Что касается операции через Ла-Манш, — говорит Черчилль, — то, право, затрудняюсь сказать сейчас что-либо определенное. Мы, англичане, смогли бы выделить для этой цели 12–15 дивизий… а американцы…
Тут Черчилль недоумевающе пожал плечами и воскликнул!
— Пока у американцев здесь только одна дивизия!
— Как одна? — с удивлением отозвался я, — Вы говорили мне в ноябре, что в Англии стоит одна американская дивизия, — неужели с тех пор ничего не прибавилось?
— Так оно и есть! — отозвался Черчилль. — С ноября американцы не прислали ничего.
— А сколько американских дивизий вы ожидаете к августу? поинтересовался я.
— Если бы я знал! — с комическим отчаянием откликнулся Черчилль. Когда я был в Москве, я исходил из того, что американцы к весне 1943 г. доставят в Англию 27 дивизий, как они обещали. Из этого я исходил в разговорах со Сталиным. Но где они, эти 27 дивизий?.. Сейчас американцы обещают к августу только четыре-пять дивизий… Если они сдержат свое обещание, то операция через Ла-Манш будет проведена силами в 17–20 дивизий…
Черчилль вдруг рассмеялся, точно вспомнил что-то очень забавное, и спросил меня:
— Как вы думаете, сколько человек содержит американская дивизия?
Я с некоторым недоумением ответил:
— Точно не знаю, но, думаю, вероятно, 18–19 тыс.
— Правильно, — еще громче захохотал Черчилль, — если считать только бойцов… А если считать и весь обслуживающий персонал, то 50 тыс.!
Я невольно ахнул.
— Как 50 тыс.?
— А так, 50 тыс.! — еще раз воскликнул Черчилль и затем с явным сарказмом в голосе начал считать. — Чего только нет в американской дивизии!.. Ну, конечно, транспорт, медицинская служба, интендантство и пр. Это все в порядке вещей. Но дальше!.. Два батальона прачек, один батальон стерилизаторов молока, один батальон парикмахеров, один батальон развлекателей, один батальон портных, один батальон сапожников… Ха-ха-ха!.. Мы бросили в Северную Африку почти полмиллиона войск, а всего-то навсего это составляет 10–11 дивизий.
Черчилль еще раз рассмеялся и прибавил:
— Мы, англичане, в этом отношении плохи, но американцы еще хуже».

Читать дальше

В годы второй пятилетки в Грозном на нефтяных промыслах в порядке технической помощи работал английский инженер-нефтяник Брайан Монтегю Гровер (тогда подобные случаи были нередки). Он влюбился там в советскую девушку, дочь местного аптекаря, и хотел на ней жениться. Но кончился его контракт, и он с болью в сердце вернулся в Англию. Все его хлопоты получить разрешение на выезд за границу для любимой им женщины не увенчались успехом. Визы ему для въезда в СССР также не давали. Тогда Гровер поступил, как настоящий Ромео XX в. он выучился пилотировать самолет, купил подержанную спортивную машину и в ноябре 1938 г. нелегально прилетел через Стокгольм в СССР, чтобы добиваться здесь возможности жениться на любимой женщине и увезти ее с собой. Через советскую границу Гровер перелетел благополучно, но ему не хватило бензина, и он вынужден был снизиться на колхозном поле где-то около Калинина. Тут его арестовали и вместе с его самолетом доставили в Москву. Началось следствие. Гровер вполне откровенно рассказал о причинах, побудивших его к нарушению советских законов. Случай был исключительный, и о нем доложили высокому начальству. В результате Гровер был освобожден и получил разрешение жениться и увезти свою жену в Англию. По прибытии в Лондон супруги посетили меня и просили передать Советскому правительству благодарность за проявленное к ним отношение. Они дали также прессе весьма дружественное для нас интервью. Потом я потерял супругов Гровер из вида. Слышал только, что Гровер уехал на работу в одну из африканских колоний Англии — в Кению. И вдруг эта замечательная пара вновь появилась на моем горизонте. Вскоре после нападения Германии на СССР я получил от супругов Гровер очень теплое письмо, в котором они выражали глубокое сочувствие к Советской стране и сообщали, что организовали денежные сборы в пользу Советского Красного Креста. Действительно, в дальнейшем мы несколько раз получали от них денежные переводы, которые вливались в общий поток наших сборов, превысивших за первые два года советско-германской войны (вплоть до нашего отъезда из Лондона в Москву, о чем ниже) 650 тыс. фунтов

Читать дальше

Продолжаю читать взахлеб книгу И.М.Майский. «Воспоминания советского дипломата (1925–1945 годы)»:

На следующий день Сталин устроил в честь Идена {министр иностранных дел Великобритании} большой обед в Кремлевском дворце. За длинным столом кроме английской делегации сидели члены Политбюро, наркомы, генералы. Председательское место занимал Сталин. Справа от Сталина сидел Иден, рядом с Иденом сидел я {И.М.Майский- посол СССР в Лондоне} и являлся для них обоих переводчиком. Сталин произнес главный тост в честь британского министра иностранных дел. В конце обеда отвечал Иден тостом за хозяев.

Читать дальше